Вампиры девичьих грез. Часть 1 [CИ] - Алина Борисова

   Моя блузка мнется под его наглыми пальцами, я бьюсь, словно рыбка в рыбацких сетях, а он вновь ловит губами мои губы, заставляя забыть обо всем, сгорать и умирать в его жадных объятиях, задыхаться и забывать, что мне нужен воздух.

   Отстранился.

   - Напугал? - практически спокоен. Или совсем спокоен?

   - Да, - и это искренне. Ноги у меня дрожат, хорошо, что под спиной дверь. - Доволен?

   - Нет. Прости. Сорвался, - он аккуратно заправляет мне за ухо выбившуюся из прически прядь.

   - Совался? Верится с трудом.

   - А во что тебе верится.... без труда?

   - Власть свою...утверждаешь. Или проверяешь. Или упрочиваешь. Сам же говорил: тактильный контакт - единственное, чем ты можешь меня держать.

   - Нашла о чем вспомнить, - Анхен невесело как-то усмехнулся. - Сжег я его, Ларка, все, нету. Одна была на тебя ниточка, и той не стало.

   - Как сжег? - нет, сейчас голова точно треснет. Столько всего на меня вывалить, да за одну беседу.

   - Кровью, принцесса, кровью. Как еще? Ты сама вспомни, как ты себя после полета в Бездну чувствовала? Что это было - боль, да?

   - Боль, - согласно кивнула я, отчетливо вспоминая, насколько физически мне было плохо от разлуки с ним.

   - А когда мы расстались... на этот раз, ты чувствовала подобное?

   - Нет, - удивленно отозвалась я, только теперь сознавая, что ведь действительно, и близко ничего подобного не ощущалось.

   - Надо ли напоминать, какой контакт был более...тактильным?

   - Не стоит, - пробормотала сквозь зубы, отчаянно пытаясь не покраснеть.

   - Не буду, - улыбнулся Анхен. И неожиданно выдал: - А давай мириться, Лар.

   - Мы...вроде не ссорились, - слегка опешила я от такого поворота.

   - Вроде нет, - согласился Анхен. - А осадок остался. Знаешь, я привык просчитывать свои действия на результат. Я никогда не задумывался над тем, кто и что там подумает в процессе. Ведь я любого всегда заставлю думать и чувствовать то, что требуется мне. Мне очень трудно привыкнуть к мысли, что с тобой так нельзя...так не выходит. Я понимаю, тебе все это тяжело. Но мне...тоже не просто.

   Я медленно склонила голову. Если это не извинения, то что это? Других я точно не получу. Я не знаю, нужен ли он мне в качестве друга (да и какая, к дракосу, между нами может быть дружба), но иметь его своим врагом я точно не хочу.

   - Мир? - переспросил он.

   - Да. Хорошо. Ладно.

   - Тогда обними меня.

   Я нервно вскинула на него глаза. Да что опять за нафиг?

   - Просто обними. Я не собираюсь тебя больше смущать. Тебе так легче станет. Возможно, мне и не привязать тебя к себе прикосновением, но успокоить тебя я все еще могу, - он протянул руку, и я позволила ему привлечь меня к себе. - Закрой глаза, - шепнул он мне, прислоняя мою голову к своему плечу. Просто закрой глаза и ни о чем не думай.

   Это и впрямь оказалось просто. Так просто и так приятно. Одной рукой он обнимал меня за талию, другая неторопливо скользила по волосам. Очень нежно и аккуратно, касаясь едва-едва. Я плыла, качаясь на волнах его вампирской магии, и все казалось неважным, несущественным, не стоящим нервов и, тем более, слез. Было хорошо, так хорошо, словно я пришла домой, в тот сказочный, заповедный дом, какой редко встретишь в реальности: где тепло, и свет, и уют, и все ждут и любят только тебя, и понимают до конца, даже не высказанное, и нет никаких проблем, только любовь, и мир, и покой. Нет, я понимала, что это наведенное, что это магия, что это чары. Но было хорошо, и я позволяла ему околдовывать себя. Его халат немного пах лекарствами, размыто, едва-едва. А сквозь запах лекарств пробивался его запах - запах хвои в сосновом бору, куда никогда не заглядывает солнце, запах черники в сыром подлеске, и легкий аромат медуницы, нашедшей где-то солнечный луч.

   - Так странно, - прошептала я, не вполне сознавая, что давно уже сама обнимаю его за спину, и отнюдь не жажду разрывать объятий, - ты весь такой урбанизированный, цивилизованный, до мозга костей городской житель...а пахнешь лесом.

   - Ну, наверное, не слишком-то городской. Или не до конца урбанизированный, - даже не поднимая головы и не открывая глаз я почувствовала его улыбку.

   - Не смейся.

   - Я не смеюсь. Но знаешь, за сотни лет мой запах сравнивали с тысячью разных вещей. А про лес говоришь только ты. И, кстати, уже не впервые.

   Я смущенно вжалась в его плечо, подозревая, что он имеет в виду Пахомовку. Что я там только ему не наговорила!

   - Не надо, - его рука ласково лежала на моих волосах. - Мне приятно это слышать, правда. А хочешь...покажу тебе кое-то?

   - Что покажешь?

   - Воспоминание.

   - Как это? - поднимаю голову и недоуменно смотрю ему в лицо.

   - Это не сложно. Только если ты не будешь меня отталкивать. Так показать?

   - Н-наверное. А что...

   Он кладет палец мне на губы.

   - Просто смотри мне в глаза и не закрывайся, и все получится. Знаешь, никогда не показывал этого людям. Никому... Это было давно, Лариса. Так давно, что сохранилось только в моей памяти...

   Я смотрела в его глаза, позволяя его голосу обволакивать меня, словно пеленой. И глаза его были Бездной, и Бездна была - всем.

   Сначала я почувствовала запах. Листвы, нагретой солнцем. Травы, смятой чьими-то проворными ногами. Ароматы цветов ворвались в мое сознание, закружив хороводом, их было так много, и они были такие разные, но казалось, что я с легкостью различаю их все. А потом я осознала, что у каждого дерева свой запах, и я могу чувствовать их на многие километры. А потом мне показалось, что я слышу, как бьются сердца деревьев, и бежит под корою сок, словно кровь по венам. Как тихонько вздыхает трава, вытягиваясь вверх еще на самую малую капельку. А потом я услышала пение птиц, и чье-то дыхание, и легкое скольжение в листве. Детский смех, женский голос, какая-то песня. А вдали еще голоса, и слов не разобрать, как не вслушивайся, только легкость, беззаботность, счастье. А потом пришли краски, и я увидела, наконец. Этот лес, где деревья-великаны тянулись ввысь, до самого солнца. Это солнце, льющееся сквозь листву и слепящее так, что не проморгаться. Какое-то движение в листве - полет? скольжение? бег? - где-то сбоку, обернешься - и нет уже ничего. Край светлых одежд, медовые пряди волос, так близко, что обернись... и снова вокруг только лес. И птицы поют. А ребенок смеется, а дева зовет. И даже у солнца есть запах.

   Возвращаться оказалось сложнее. Я даже не сразу осознала, что он закрыл глаза, и из сознания ускользают запахи и звуки, и только солнце все бьет по глазам, но это уже только в моей памяти.